При слове «богема» скорее можно представить высший артистический свет, собирающийся в салонах и ведущий красивую жизнь. В XIX веке этим французским словом стали называть экстравагантных и беспечных бедняков из числа актеров, художников, поэтов. В широкий обиход слово, которое можно перевести как «цыганщина», ввел Анри Мюрже — талантливый литератор, сам принадлежавший этому кругу. С его легкой руки жизнь богемы стала восприниматься как нечто крайне притягательное.
Вторым, кто обеспечил богеме столь завидную репутацию, стал Джакомо Пуччини. Спустя полвека после выхода романа Мюрже «Сцены из жизни богемы», композитор использовал его сюжет для нового сочинения. Сегодня «Богема» Пуччини входит в число популярнейших в мире опер. Однако итальянская опера обычно подразумевает бурные страсти, сильные характеры, драматические столкновения на фоне крупных исторических событий. В «Богеме» же, хоть она и написана итальянцем, ничего этого нет: она выглядит камерной и тихой, как мансарда на Монмартре, где обитают герои «Богемы». Это, возможно, самая интимная итальянская опера.
Таков и спектакль в Урал Опере. Тихую историю любви на фоне шумного праздника режиссер спектакля, петербуржец Александр Лебедев, представил в традиционном ключе: перед нами «Богема», какой ее могли видеть и Пуччини, и сами беспечные обитатели Латинского квартала в конце XIX века. Художник Игорь Иванов оглядывался на эскизы к первой постановке, что состоялась в Турине в 1896 году, — и уподобил екатеринбургскую «Богему» старинной рождественской открытке.
