В начале ХХ века еще могло быть так, что литературным источником балета явился не роман, не повесть и не поэма, а всего две стихотворные строки — Я призрак розы, / Той, что ты носила вчера на балу. Столь же лаконичным получился балет: его длительность ограничена звучанием пьесы Вебера «Приглашение к танцу» в инструментовке Берлиоза. Это был первый в истории балет-вальс.
Сюжет прост: девушка возвращается домой после бала и засыпает в креслах, держа в руках розу; в воспаленном воображении героини роза превращается в бесплотный и бесполый танцующий дух. Слово spectre, употребленное поэтом Теофилем Готье, можно перевести как «дух», «видение», «призрак». Партию призрака по очереди исполняли Вацлав Нижинский и постановщик балета Михаил Фокин. Для них Лев Бакст придумал костюм — трико и головной убор, усеянный тряпичными лепестками разных оттенков, — и этот костюм стал легендарным: поклонницы Нижинского, желая уподобиться героине балета, после каждого спектакля обрывали на память все лепестки, к великому гневу костюмеров.
Детище Фокина оказалось столь же эфемерным, как призрак розы. Невозможно сказать, что зрители Урал Оперы увидят в точности тот же балет, что был исполнен 110 лет назад в Монте-Карло в программе «Русских балетов Дягилева» — скорее, на сцене предстанет прекрасный миф о прекрасном балете прошлого.
